436
5
Часть 3 тут:
В воздухе — нечто неуловимое, но — гнетущее. Занавес трагедии зашелестел, опускаясь. Никто не думает о русской истории. Каждый тревожно думает — о себе. Видит — порог реки. В порог надо прыгать, зажмурив глаза. Не зная — какова река за порогом. Но прыгать — надо.
Роман Гуль «Белые по Чёрному»
В воздухе — нечто неуловимое, но — гнетущее. Занавес трагедии зашелестел, опускаясь. Никто не думает о русской истории. Каждый тревожно думает — о себе. Видит — порог реки. В порог надо прыгать, зажмурив глаза. Не зная — какова река за порогом. Но прыгать — надо.
Роман Гуль «Белые по Чёрному»
Гостиница Киста — единственное здание в Севастополе, охраняемое войсками Врангеля. В городской управе уже идёт заседание большевистского комитета. На улицах толпы народа ждут прихода Красной армии. Кто — со страхом, кто — с радостью.
Но на город ещё направлены жерла орудий броненосцев и крейсеров Русской эскадры и иноземного флота.
Но на город ещё направлены жерла орудий броненосцев и крейсеров Русской эскадры и иноземного флота.
×
В гостинице — тишина.
— Мне нужны пропуска на любой уходящий пароход.
— Ничем не могу помочь, эвакуация окончена.
Врангель никого не принимает и проситель ходит коридорами, помнящими поступь Толстого, Чехова, Шаляпина...
Опять им овладело беспокойство, похожее на страх, и стало казаться, что во всей гостинице кроме него нет ни одной души... Он вышел на балкон. Бухта, как живая, глядела на него множеством голубых, синих, бирюзовых и огненных глаз и манила к себе.
А.П. Чехов «Чёрный монах»
— Мне нужны пропуска на любой уходящий пароход.
— Ничем не могу помочь, эвакуация окончена.
Врангель никого не принимает и проситель ходит коридорами, помнящими поступь Толстого, Чехова, Шаляпина...
Опять им овладело беспокойство, похожее на страх, и стало казаться, что во всей гостинице кроме него нет ни одной души... Он вышел на балкон. Бухта, как живая, глядела на него множеством голубых, синих, бирюзовых и огненных глаз и манила к себе.
А.П. Чехов «Чёрный монах»
Наконец, дежурный офицер:
— Главнокомандующий может выдать вам пропуск на четырёх лиц.
— Но нас восемь! Впрочем, давайте, давайте, давайте...
На бумагах надпись — транспорт «Рион». Офицеры в вестибюле гостиницы переспрашивают:
— «Рион»? Да он уже ушёл рано утром!
Что делать, что делать?!
И тут один французский офицер отвечает на вопрос чистым русским языком.
О времена, о судьбы!
Это был Зиновий Алексеевич Пешков — приёмный сын Максима Горького. Писатель стал его крёстным отцом в 1902 году, а настоящая фамилия Зиновия Алексеевича была Свердлов и тот человек, в честь которого город Екатеринбург одно время назывался Свердловском, являлся его младшим братом.
Зиновий Алексеевич Пешков
— Главнокомандующий может выдать вам пропуск на четырёх лиц.
— Но нас восемь! Впрочем, давайте, давайте, давайте...
На бумагах надпись — транспорт «Рион». Офицеры в вестибюле гостиницы переспрашивают:
— «Рион»? Да он уже ушёл рано утром!
Что делать, что делать?!
И тут один французский офицер отвечает на вопрос чистым русским языком.
О времена, о судьбы!
Это был Зиновий Алексеевич Пешков — приёмный сын Максима Горького. Писатель стал его крёстным отцом в 1902 году, а настоящая фамилия Зиновия Алексеевича была Свердлов и тот человек, в честь которого город Екатеринбург одно время назывался Свердловском, являлся его младшим братом.
Зиновий Алексеевич Пешков
Зиновий Пешков эмигрировал во Францию ещё до Первой Мировой войны, а с ёе началом поступил на службу в Иностранный легион.
Лишился руки под Верденом. Служил по дипломатической линии. Участвовал во Второй Мировой войне и дружил с де Голлем.
В 1966 году он нашёл покой на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа. В свою могилу он завещал положить православную икону, орден Почётного легиона и портрет Максима Горького.
Пешков входит в положение беженцев.
— Только не теряйте времени, — говорит он. — Я переговорю с адмиралом.
И через час от Графской пристани отваливает катер и пассажиров принимают на борту крейсера «Вальдек-Руссо», флагмане французской эскадры. На нём уже находится Врангель.
Корабли вспенивают винтами гладь бухты. Корабли идут на юг по зелёному морю. Меж ними снуют ялики с людьми, молящими забрать их с собой. Корабли набирают ход.
Эвакуация кончена.
Лишился руки под Верденом. Служил по дипломатической линии. Участвовал во Второй Мировой войне и дружил с де Голлем.
В 1966 году он нашёл покой на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа. В свою могилу он завещал положить православную икону, орден Почётного легиона и портрет Максима Горького.
Пешков входит в положение беженцев.
— Только не теряйте времени, — говорит он. — Я переговорю с адмиралом.
И через час от Графской пристани отваливает катер и пассажиров принимают на борту крейсера «Вальдек-Руссо», флагмане французской эскадры. На нём уже находится Врангель.
Корабли вспенивают винтами гладь бухты. Корабли идут на юг по зелёному морю. Меж ними снуют ялики с людьми, молящими забрать их с собой. Корабли набирают ход.
Эвакуация кончена.
Впереди ждала таинственная Африка.
А на берегу остались тысячи людей, чьи судьбы теперь пойдут совсем отлично от судеб тех, кто уплыл за море.
И белели дома на холмах Севастополя, города, который в очередной раз стал знаковым в долгой и трудной истории России.
А на берегу остались тысячи людей, чьи судьбы теперь пойдут совсем отлично от судеб тех, кто уплыл за море.
И белели дома на холмах Севастополя, города, который в очередной раз стал знаковым в долгой и трудной истории России.
Еще крутые истории!
Новости партнёров
реклама
